Хара Муи

Спустя некоторое время, Хара наконец таки прибыла к тренировочному, где тут же сделав разминку, она принялась
выполнять удары ногами, руками, и комбинации. Далее же, в перерыве, она открыла еще саке, да присел не на долго,
о чем то задумавшись.

Хара: - Хм, ну вот, судя по всему еще сейчас и дождь начнется, ведь ветер все усиливается, да. Ладно, еще немного
да буду двигаться в казарму что ли.

Проговорила чуть уставшим голосом Хара, а за тем же, она выпила еще саке, слегка передохнула, ну и снова уже к
тренировке вернулась.

Хара Муи

Упав наконец то на свою койку, Хара довольно быстро уснула, ну и конечно же на утро хорошенько выспалась да
была готова к новым свершениям. Встав, приведя себя в порядок, да налив себе еще саке в бокал, девушка так же
вновь присела и задумалась.

Хара: - Так, ну вот и начался новый день второго выходного, так что сейчас нужно подумать что я хочу сделать и
успеть, а потом начнем.

Проговорила улыбаясь про себя Хара, а далее, выпив еще саке, она первым делом все таки двинулась куда то в
сторону тренировочного поля.

Хара Муи

В скором времени, наконец то хорошенько потренировавшись, Хара отправилась обратно в казармы, где приняв за
тем душ, она налила себе еще саке, да так же присела на койку, задумавшись о том, чем бы так же заняться далее и
дабы не было скучно.

Хара: - Хм, по сути так то заняться особо нечем, кроме как погулять слегка, так что пройдусь пока дождя нету, ну
а за тем в кафетерий загляну.

Проговорила с улыбкой на лице про себя Хара, а далее, она выпила еще саке, ну и стала так же собираться уже и
на прогулку.

Хара Муи

Ночь в Хозукиджо не была тёмной — лишь тусклой. Серые стены, покрытые плесенью и кровью времени, даже в тишине
продолжали давить на разум. Кровавая тюрьма не спит. Здесь шумят цепи, скребут когтями те, кто утратил человечность,
и тихо капает вода в каменных коридорах, как отсчёт забвения. Хара Муи сидела в своей крошечной комнате, аккуратно
сложив форму надзирателя на спинку стула. Белая майка и свободные штаны были её единственной роскошью комфорта.
Перед ней стояла небольшая бутылка сакэ и одна чашка. Одна — как всегда.

Хара: — За ещё один день.

Сказала она, не поднимая глаз. Глоток был коротким, но сильным. Горечь разлилась по горлу, и на миг Муи показалось,
будто она вновь слышит крики заключённых, отголоски старых боёв, дыхание тех, кого она когда-то охраняла… или же
отпускала. Но тишина не нарушилась. Только собственное сердце гудело, отбивая усталый ритм. Она улеглась на простую
койку, положив одну руку под подушку — инстинкт, ставший привычкой. Завтра — снова в бой. Не с кунаями и джутсу, а
с рутиной, подозрением и страхом, что таится в глазах каждого заключённого. Муи закрыла глаза. Кровавая тюрьма будет
ждать. А ей нужно хотя бы пару часов забыть, где она.

Хара Муи

Хара стояла на верхнем ярусе, опершись на холодные перила. Под ней — двор Кровавой Тюрьмы. Заключённые бродили
между решётками, кто-то сидел в тени, кто-то делал вид, что медитирует. Но она знала — каждый из них просто ждал момента.
Шанса. Она подняла флягу, сделала глоток саке. Тепло чуть согрело внутри, но не затуманило разум. Для неё это был не
способ забыться, а — сосредоточиться. Напомнить себе, кто она. И где. Кровавая Тюрьма — не место для слабых. Здесь слабеют
умирают. Здесь мечтают — предают. Здесь ждут — и Хара всегда ждёт раньше. Она не говорила лишнего. В клане Муи её учили
читать не слова, а движения. Не слушать — а наблюдать. И сейчас, глядя на заключённых, она знала: один из них врет. Другой
сломлен. А третий готов убить за ложку риса. И всё это — без слов. В её кобуре не звенели ключи. Только печати. Только техника.
Только память. А ещё — внутренняя решимость: каждый день стоять между ними и миром, который они больше не заслужили.
Хара снова сделала глоток и посмотрела на небо. Серое, давящее, без солнца. Здесь не свет. Здесь стража. И я — её тень.

Хара Муи

Утро в Кровавой Тюрьме Хозуки не бывает по-настоящему тихим — даже в выходной день, даже в самые спокойные
часы. Но для Хары из клана Муи это утро было особенным. Не потому, что тюрьма вдруг стала менее опасной, просто
сегодня ей, впервые за несколько недель, выпал выходной. Слабый свет с трудом пробивался сквозь зарешеченное
окно её казармы. Комната была строгой: койка, тумбочка, ящик с оружием и парой личных вещей. Хара, всё ещё босая,
с растрёпанными волосами цвета темного угля, сидела на кровати, скрестив ноги, ну и держала в руках небольшую
бутылочку саке. Глоток — не больше, для вкуса, чтобы прочистить внутреннюю тяжесть, накопившуюся за долгие смены.
Она встала, зевнула, потянулась, и шагнула к маленькой плите у стены. Воду поставила для риса, потом достала сушёные
водоросли и немного рыбы, которую удалось достать через местный склад. Кастрюля тихо закипала, а Хара уже нарезала
овощи, держа нож с той же лёгкостью, как во время патруля — будто могла в любой момент метнуть его в противника.
Саке, тем временем, снова согревало её изнутри. Это был один из немногих моментов, когда она позволяла себе быть
просто женщиной, а не надзирателем с ледяным взглядом и жестким голосом. В казарме было слышно, как кто-то из
дежурных меняется на посту, но сюда никто не заходил. Все знали — если у Хары выходной, тревожить её лучше не стоит.
Она опёрлась локтем на край стола, глядя на пар, поднимающийся из кастрюли. В голове мелькали воспоминания: бои с
особо опасными заключёнными, тяжёлые ранения, которые приходилось перевязывать самой, и хриплый смех Муи — её
дядюшки и когда-то наставника. В этих стенах слишком много боли, и слишком мало света. Завтрак подходил к готовности.
Хара аккуратно разложила еду в две миски. На секунду задумалась… и поставила вторую напротив себя. Пустую. Просто
по привычке. Никто не придёт — но иногда нужно оставить место, будто кто-то всё же может появиться. Она снова подняла
еще саке.

— За тишину. — Сказала вполголоса. В этом утре, в самой мрачной тюрьме Страны Огня, было нечто странно уютное. Как
будто сама Хара часть этой суровой системы на миг позволила себе быть человеком, а не куноичи с печатью надзирателя
таки на сердце.

Хара Муи

День был странно тих. Даже для такой суровой земли, как Земля Воды. Хозуки-джо, известная как Кровавая тюрьма,
осталась за спиной — её каменные стены, окованные печатями, казались далёким кошмаром, вырванным из сна. Сегодня
был выходной. И для Хары, куноичи из клана Муи, это значило только одно — тишина. Отрешённая, как молчание после
казни. Она сидела на скамье в старом парке, что недалеко от залива, где клёны, вопреки всему, росли у воды. Листья
вечно багряные, как засохшая кровь. Местные нечасто бывали здесь. А может, просто чувствовали — её лучше не тревожить.
На коленях — простая коробка с бэнто, но она к ней не прикасалась. В одной руке — чашка, в другой фляга с саке. Горячее,
с лёгким привкусом горечи. Как раз то, что нужно. Хара сделала глоток, прикрыв глаза. В голове пустота. Не как у потерянных.
А как у тех, кто устал держать внутри имена и приказы, крики заключённых, мольбы и угрозы, что звучат из-за решёток день
за днём. Она знала — у каждого убийцы в камере был голос. Но и у надзирателя он есть. Просто тише. Просто глубже. Саке
обжигало приятно. Согревало не тело — разум. Напоминало, что за пределами стен и печатей существует другая реальность.
Где человек может просто сидеть. Без цепей. Без тревоги. Без взглядов через решётку. Мимо проходили дети. Она едва заметно
улыбнулась. Почти незаметно. Даже для себя. Хара не была жестокой. Её просто сломали и выковали в роль. В тюрьме мягкость
слабость. А здесь, в парке, среди багряных деревьев, слабость могла быть почти человечной. Она посмотрела на небо хмурое,
как всегда. Плевать. Главное — не стены. Главное — тишина. Сегодня не было побегов. Не было камер. Не было криков. Было
саке. Была скамья. Была она. Просто Хара. Не судья. Не палач. Женщина, которой тоже нужно забыться. Хоть на пару часов.