Akashi
И вот уже довольно таки вскоре, Ариса наконец то накормила своего любимого братика Акаши, ну а за тем же так
же обнявшись с ним, она налила себе еще саке, и принялась вместе с братиком размышлять по поводу того, чем бы
им заняться далее.
-- Рада что тебе понравилось братик Акаши кун, хех. Ну а теперь то и в самом деле нам бы подумать над планами
хи, и я даже не знаю с чего бы нам так то начать, пройтись что ли. -- Проговорила с улыбкой на лице Ариса, ну а
за тем же, обнимая Акаши, она выпила еще саке, и продолжила вместе с братиком валяться пока что, да думать с
улыбкой над планами.

Akashi
И вот, довольно таки в скором времени, слегка так же повалявшись, Ариса вместе с Акаши наконец то принялась
уже и собираться на прогулку, ну и будучи так же готовой, она налила себе еще саке в бокал, да стала так же уже
и братика ждать.
-- Ну что же, братик Акаши кун, я вроде бы и готова уже, так что давай там быстрее одевайся что ли, и двинемся
уже гулять, да размышлять с тобой над дальнейшими планами на день хи. -- Проговорила с улыбкой Ариса, таки
смотря на Акаши, а далее же, она выпила еще саке, и в ожидании братика, посмотрела так же и в окошко, дабы
узнать не начался ли дождь или снег.

Akashi
И вот, кстати говоря довольно таки быстро, Ариса так же обговорила план действий с любимым братиком Акаши а
так же согласилась, ну а после, не переставая улыбаться, она открыла еще саке во фляге, и держа так же и своего
братика под руку, продолжила путь.
-- Хорошо братик Акаши кун, в таком случае так и поступим с тобой, хи, не на долго в бар, а потом уже домой ну
а там ванная, уборка, готовка, да всякое такое, хах, мне нравится. -- Проговорила с улыбкой Ариса, все так же в
это время смотря на Акаши, а за тем же, она выпила еще саке, и дальше с братиком двинулась по улицам уже за
тем в сторону бара.

Akashi
И в самом то деле, денек то теперь у Арисы с ее любимым братиком Акаши был распланирован, ну и обещал таки
быть довольно хорошим, а далее же, она налила себе еще саке в бокал, да продолжила слушать братика с улыбкой
на лице.
-- Ага братик, поняла, хи, все таки что не говори, а денек у нас с тобой сегодня должен быть просто отличным ну
и хорошим, и я это кстати говоря чувствую, хах, ладно, пока отдыхаем. -- Проговорила с улыбкой Ариса, ну а так
же за тем, подмигнув Акаши, она выпила еще саке, и продолжила отдыхать вместе с братиком, да мечтать о чем
то так же своем.

Akashi
И кстати говоря, как только Ариса за тем выслушала Акаши, любимого братика, то и сама была не против того что
бы двинуть домой, ну а за тем же, она налила себе еще саке, и вместе с братом принялась так же уже и собираться
на выход наконец то.
-- О да, ты прав братик Акаши кун, давай и в самом о деле наконец то двигаться домой, да в ванную, ну и так же
уже за тем будем уборкой заниматься и готовкой с тобой, у нас много дел. -- Проговори ла с улыбкой Ариса, таки
готовясь, а за тем, улыбнувшись Акаши, она выпила еще саке, и вместе с братом двинулась на выход с бара да в
сторону улиц.

Akashi
И как то вот так, уже довольно таки в скором времени, Ариса и в самом то деле была уже с Акаши дома, где так же
переодевшись, она налила себе еще саке в бокал. да присев рядом с братиком, выслушала его с улыбкой, и далее с
согласием кивнула.
-- Хорошо братик, перерыв после прогулки, и набирай ванную давай, хех, а потом уже будем заниматься так же и
всем остальным. Работы у нас с тобой так то все же более чем хватает. -- Проговорила с улыбкой Ариса, ну а уже
за тем, поцеловав братика Акаши в щечку, она выпила еще саке, и уже после принялась помогать брату с ванной
и всем остальным.

Фудзи Узумаки

Довольно таки в скором времени, Фудзи и в самом то деле наконец  то добралась к дому главы клана, после чего
тут же постучала в двери, ну и с радостной и милой улыбкой на лице, проследовала к главе, узнав принимает ли
он, да сделала поклон.
-- Господин, это я, Узумаки Фудзи, хи, вот прибыла к вам с утра пораньше за каким то заданием, размять слегка
да и может выучу чего то новенького, а то в любом случае дома скучно. -- Проговорила веселым и звонким так
же голосом Фудзи, а за тем, не переставая мило и по детски улыбаться, она стала ждать ответа наконец то и от
самого главы.

Asura

Фудзи Узумаки

С улыбкой так же смотря на Ашину, Фудзи как и всегда была мила, и буквально источала позитивную энергию,
ну и кстати говоря, задание было довольно интересным, доставить свиток ребятам из Сенджу, а это означало что
она снова попутешествует.
-- Слушаюсь Ашина сама, спасибо вам, сейчас же отправлюсь в додзе к Юдзиро, наверняка он как всегда там и
тренирует свое кендзюцу, думаю мы уже очень скоро и вернемся, главное к большой земле добраться. -- Все с
такой же улыбкой проговорила за тем Фудзи сделав Ашине поклон, а далее, покинув дом главы клана, она так
же отправилась на поиски Юдзиро к улицам.

Koji

Фудзи Узумаки

И кстати говоря, как и думала Фудзи, Юдзиро же оказался в своем додзе, и кстати говоря, он сам ее заметил, да
пригласил к себе. Ну и с улыбкой на лице, девушка зашла в додзе парня, да сделала тому дружеский поклон, все
так же держа свиток в руке.
-- Хи, Юдзиро сан, у нас задание новое, от господина Ашины, нам нужно доставить этот свиток главе Сенджу, в
обмен на доспехи, и Ашина сама приказал мне взять тебя с собой, вот. -- Проговорила с улыбкой на лице за тем
Фудзи, ну а после, она дала Юдзро свиток, и так же стала ожидать наконец то ответа, дабы двигаться уже и на
ту самую миссию.

Koji

Фудзи Узумаки

И как того и следовало ожидать от такого как Юдзиро, собрался парень довольно таки быстро, что сама Фудзи не
успела даже и зевнуть, ну а далее же, красноволосые ребята наконец то направились уже и в сторону так же границ
селения на миссию.
-- Хи, рада что ты согласился Юдзиро сан, вдвоем так то куда спокойнее да и веселее, да и с тобой я ничего так то
не боюсь, хах. Ну а чай? Чай попьем когда придем к ребятам из Сенджу, хм. -- Проговорила с улыбкой на лице так
же Фудзи смотря на Юдзиро, а тем временем они постепенно уже приближались и к выходу. Далее же нужно было
перебраться через пролив, и они будут на месте.

Переход

Karin

Юдзиро Узумаки

И в самом то деле, уже довольно вскоре, Юдзиро вместе с сестренкой Фудзи, практически добрались к их уже так
же и селению, ну и достав еще саке, парень все так же с улыбкой слушал сестренку, и был за нее искреннее рад а
так же гордился.

- Ха, Фудзи тян, я тебе даже слегка завидую по доброму сестренка, ведь ты младше меня, а замуж выходишь так
то первой, эх, вот бы и мне жену найти.

Проговорил с улыбкой на лице Юдзиро погладив Фудзи по голове, а за тем же он выпил еще саке, и далее уже в
сторону селения двинул.

Хонока Узумаки

Ну и как то вот так, приведя себя в божеский вид, Хонока наконец то плюхнулась так жена мягкий диван, ну и так
же вновь зевнула. Далее, девушка налила себе еще саке, да задумалась по поводу сегодняшнего дня, ну а именно о
визите к лидеру.
— Хм, конечно на масштабное и дальнее задание пока что мне как то лень идти, так что наверное попытаюсь ка я
все таки попросить у Узукаге самы что то более местного масштаба, ранга С, хах. — Проговорила улыбаясь Хонока
ну а далее, выпив еще саке для храбрости, девушка наконец то засобиралась и на выход из дома, дабы после для
себя что то интересное найти.

Переход

Аканэ Сенджу

Он чувствовал этот день не кожей, не дыханием — чем-то древним, сокровенным, тем, что живёт глубже костей, в тех безымянных глубинах, где пульсует не плоть, а сама суть. Там, где у обычных людей — сердце и кровь, у него звучала летопись — не та, что пишется чернилами, а та, что рождается в крови, передаётся сквозь время от предков к потомкам, как затерянный ритм великого рода. И в этот утренний час она звучала особенно мягко, как древний гимн, исполненный перед восходом — напевом, от которого всё внутри замирает.

Утро не пришло — оно проступило, как дыхание сквозь щели, как свет из-за облаков, как прощение. Оно было тонким, почти неуловимым, как след, оставленный лисьими лапами на снегу, как дыхание ребёнка, только что увидевшего мир. Сквозь деревянные ставни его скромной квартиры, снятой в старом квартале возле священного водного храма, сочился мягкий свет — не просто солнечный, а напитанный духом Скрытого Водоворота. Узушиокагуре не была просто деревней — она была живой, как дыхание моря, как слово, не нуждающееся в переводе. Здесь соль становилась молитвой, ветер — письмом предков, а чакра — тонкой нитью, что соединяла всё сущее.

Аканэ открыл глаза не сразу — будто бы душа его всё ещё беседовала с чем-то важным по ту сторону сновидений. Сон не ушёл — он покинул его с уважением, как уходит старый друг, зная, что пришло время. Он не вздрагивал, не вставал — он поднимался, как восходит солнце за склонами, неторопливо и с достоинством. Надев серое, потёртое хаори, что хранило запахи леса, дыма и тихой печали, он не почувствовал холода — в этом утре не было холода. Было лишь ожидание. Не тревожное, а полное тишины, словно сама реальность задержала дыхание.

Это был не день службы. Не день миссий, приказов и крови. Не день стали и печатей. Это был день чего-то иного. Иного по духу, не по внешности. Он чувствовал это в том, как молчали птицы за окном, в том, как не шелохнулась бумага на столе, как не проронили ни звука колокольчики над дверью. В этом молчании звучало откровение. Или начало.

Деревня просыпалась, как женщина, которую никто не торопит — медленно, с теплом и вальсом обыденности. Где-то хлопнули ставни, не от ветра, а от жизни. Где-то потекла вода — и её голос был мягким, как смех младенца. А на крышах, словно духи прошлого, сидели чайки, неспешно переговариваясь на непонятном языке, будто обсуждая пророчество. Всё это было как аккомпанемент, как настройка струн перед великой симфонией. Ибо сцена уже ждала.

И он увидел её.

Ногицуне.

Он знал её, да. Но не в том знании, что можно сложить в слова, объяснить другим, разложить по полочкам памяти. Нет, это было знание до слов — как будто душа его запомнила её задолго до того, как глаза встретились. Он чувствовал её, прежде чем увидел, — в сумраке заката над проливом, в тёплом дыхании ветра, в золотистом блике на воде. В тонкой дымке рассвета, когда всё живое будто ещё не проснулось, но уже тянется к свету. И всякий раз, когда его взгляд случайно натыкался на её силуэт, сердце делало крохотную, предательски нежную паузу — словно что-то внутри вспоминало, как это: быть рядом с нею.

Она была… не просто женщиной. Она была весной, остановившейся на пороге лета. Была той самой рыжеволосой красотой, которую невозможно не заметить: огонь в её волосах пленял не только взгляд — он звал, обжигал, спасал. В её походке был ритм — не нарочитый, не выученный, а природный, как у воды, что умеет ласкать и разрушать одновременно. Она шла так, как идут колдуньи в старых легендах: уверенно, неторопливо, будто каждый шаг — обещание, но без объяснений.

Он замечал, как в её глазах мерцали далекие штормы — не злые, но сильные, такие, что переворачивают душу вверх дном. В них можно было утонуть — и быть счастливым утопленником. В её голосе была лукавая прохлада родников, в пальцах — обещание тепла. Она несла себя так, будто знала цену каждому прикосновению, и при этом не боялась быть живой — дерзкой, тихой, тёплой, настоящей. Иногда он ловил себя на том, что произносит её имя, медленно, на выдохе, как молитву — не умоляя, не прося, просто чтобы оно было внутри, вибрировало в груди, прикасалось к нему изнутри.

Любовь? Наверное. Но не та, что рвёт и требует. А та, что укрывает — как одеяло, оставленное кем-то любимым на плече в прохладное утро. Это чувство не требовало взаимности — оно просто было. Чистое, как первый снег. Сильное, как корни дерева. Глубокое, как вдох перед признанием.

И вот — она.

Сквозь рассветный свет, мягкий и зыбкий, как вино, разлитое по губам. Она — одна. Без лишних слов, без грима, без театра. Просто она, рыжеволосая, юная, как солнце на заре. Идущая, как будто скользит по глади воды, не оставляя ни следа, ни сомнения.

Он не шёл за ней — он следовал. Не как охотник — как паломник. Как тень следует за деревом: не требуя, не выбирая, просто зная своё место. Каждый его шаг был не движением, а дыханием, и вся его суть — в том, чтобы быть рядом. Не ближе, чем ей нужно. Не дальше, чем она позволит. Как тёплый взгляд на кожу. Как пальцы, что не касаются — но уже греют.

Он остановился рядом. Тихо. Почти благоговейно. Не прерывая её равновесия, не нарушая мелодии этого утра. Просто стал — как становятся воины у святилищ, как становится мужчина рядом с женщиной, которую уже любит, но ещё не назвал.

Расстояние между ними нельзя было измерить шагами. Оно измерялось ожиданием. Желанием — не взять, а быть рядом. Оно было тонким, хрупким, почти невидимым, как первый волос, упавший на подушку любимой.

Он заговорил. Голосом низким, тихим, как прилив. И в этих словах не было ни игры, ни уловки. Только чистая, прозрачная правда.

— Ты сегодня идёшь… так, будто всё, что было до этого, — было лишь тишиной до первой ноты.

Он не улыбался открыто — но в уголке его губ жила нежность, густая и терпкая, как доброе красное вино, что ждало своего часа. В его взгляде не было ни требовательности, ни пафоса. Только знание. Знание, что вот она — его весна, его стихия, его огонь.

Она стояла рядом — и этого было достаточно, чтобы внутри вспыхнуло солнце.

Это не было признанием. Это было дыханием.

Не было началом. Это было продолжением.

Он не хотел владеть ею. Он хотел быть с нею — настолько, насколько позволит её ладонь. Он хотел слышать, как её дыхание чуть сбивается, когда она говорит, чувствовать, как у неё дрожат ресницы от ветра. Он хотел знать, как она смеётся, как молчит, как смотрит в окно, когда думает о чём-то далёком и своём.

Он хотел быть рядом. Не героем, не тенью — собой. Теплом её утра. Музыкой её паузы. Мужчиной, с которым не страшно быть женщиной.

И в этой тихой честности было нечто почти пошлое — не телом, а тем, как нежность может быть глубже страсти. Как желание может быть тихим, как капля, падающая в пустую чашу. Как любовь может быть крепче боли, и проще слов.

Если в этот миг даже сами боги отвернулись, чтобы не мешать, — то не из уважения. Из зависти. Потому что сцена, наконец, принадлежала им.

Только им.

И этой красавицы, чьи рыжие волосы были утренним пламенем, а присутствие — огнём, в котором так сладко гореть.